Весенний фото отчёт 2012

[Rodion]

Красивые фото !Жалко что немногословно :)С Полем !

[mitya]

Ребята, большое вам спасибо!!! :)

Сока то березового попил?

Серёж, нет, сока берёзового в этом году так и не вкусил. В суете охот всё было как-то не до него, а 5-ти литровую банку собранного берёзового нектара позабыл у егеря :(

Жалко что немногословно :)

Сорри, виноват :) Вот добавил немного букв к отчёту:Медленно светает в сосновом бору. Всё вокруг окутано зябкой предрассветной сыростью. Тёмные кроны деревьев на длинных ногах-мачтах, заслоняя светлеющую с востока синюю гладь неба, молчаливо глядят на меня. Сжимая двустволку в руках, я стою под одной из сосен, чутко вслушиваясь в звуки пробуждающегося леса - где-то вверху слышны редкие сухие щелчки токовой песни глухаря… Не спешно, но верно, пощёлкивание перекатывается в быструю дробь, и под последнее колено, похожее не то на тихий скрежет, не то на приглушённое стрекотание, я делаю несколько шагов в сторону. Пристально всматриваюсь в хитросплетения ветвей, но притаившегося в них певца мне не разглядеть. Над головой утробно хоркая, протянул вальдшнеп. Короткая звенящая трелька проснувшейся зарянки оповестила лесных жителей о начале нового дня. Одна за другой, звонкими голосами к ней присоединялись другие певуньи. Рассвет уже близок, а незадачливый охотник всё «пляшет» под глухариную песню вокруг сосны, облюбованной мошником.Но вот, на фоне светлеющего небосклона я замечаю подергивающуюся в такт песни маленькую веточку. И, словно пелена упала с глаз: вот же распущенный веером хвост и воздетая кверху, вздрагивающая при точении шея!!! Даю лесному петуху пропеть свою последнюю песню и в самом её конце жму на курок. Ломая ветки, глухарь чёрной глыбой падает вниз. Сильные некогда крылья, беспомощно бьют по земле. Я быстро подскакиваю к глухарю и, прижав крылья к туловищу, придавливаю его сверху коленом. Ловлю на себе испуганный взгляд черного глухариного глаза, увенчанного кроваво-красной бровью. «Прости, красивая птица, но я должен это сделать». Медленно тянутся секунды… Мы смотрим друг другу в глаза… Этот момент - самый трудный для охотника. Наконец взгляд мошника затуманился, подернулся едва видимой дымкой, и, угасая, он бессильно уронил голову на мох. Всё кончено. Нет ни сожаления, ни жалости. Лишь радость от добытого трофея и облегченное удовлетворение переполняют меня. Что поделаешь – это охота...А уже через час, поскрипывая подржавевшими уключинами, старая, залатанная «Романтика» неуклюже лавирует между деревьев в затопленном половодьем лесу. Весла опускаются в холодную прозрачную воду и, поднимаясь, чертят на зеркальной поверхности дуги брызг. Пахнет утренней свежестью и весной. Где-то впереди слышны крики чаек. Скоро я выйду на открытую воду. Скоро начнётся новая охота.Неожиданно из-за куртины лозняка взмывает свечкой вверх кряковой селезень. Заряженное ружьё лежит рядом, но я даже не потянулся к нему, лишь посильней налёг на весла. Под ногами в плетёной котомке тихо воркуют между собой подсадные. Своё я ещё возьму...Вот и мой островок, и заветный шалашик. Зашелестела о борта прошлогодняя осока, и лодка мягко ткнулась в берег. Я накинул на неё сверху масксеть, выпустил на воду подсадных.Солнце давно взошло, играет зайчиками на водной глади. По небу медленно ползут белые кучевые облака. Где-то на середине разлива посвистывает стайка чирков. Урчат у берега лягушачьи свадьбы. А на соседнем острове бормочат тетерева. Вереницы гусиных стай тянут в поднебесье на север. Весна в самом разгаре... Утки почистили перышки, накупались. Та, что постарше, забралась на кружок. Отряхнулась, вопросительно вытянула вбок шею и, словно со сцены, квачкой за квачкой давай зазывать местных ухажеров. Те ждать себя не заставили: жвякнул неподалёку один, отозвался второй. Вдруг, слышу еле слышный всплеск и свист крыльев – селезни поднялись на крыло! Быстрей ныряю в скрадок. Лишь только залез, зашипела рядом волна и оба расписных красавца тут как тут - плывут наперегонки к подсадной. Ахнул над рекой выстрел, и первый несостоявшийся жених, перевернувшись белым брюшком вверх, остался покачиваться на волнах. Второй рванул было в небо, да подрезанный дробью, послушно сложил крылья и грузно плюхнулся в воду...Глоток выдержанного виски приятно обжигает нёбо и теплом растекается внутри – «ну что же - с полем!» А подсадные, успокоившись, снова наперебой дают квачки. Какой же селезень такое выдержит?! И вот ещё один с размаху, без облёта, садится внаглую прямо к крикухе. Головой призывно кивает, того гляди потопчет мою утку. «Кыш, кыш, @$*$# отсюда!» - вспугиваю я селезня крепким словцом, и растерявшийся щеголь, забыв о любви, в страхе взмывает вверх. Ловлю птицу на мушку и тут же жму на спуск. Перевернувшись в воздухе, крякаш поднимает целый фонтан брызг, упав на воду... В шалаше хорошо, и время течёт незаметно быстро. Ещё несколько битых селезней течение прибило к кустам около островка. Разморённый весенним теплом и 47-ми градусным скотчем, я начинаю клевать носом. Так бы, наверное, и проспал до полудня, если бы не громкое хриплое карканье на соседней берёзе. Утки замолчали, замерли, распластавшись на воде. Ну, вредитель, получи гранату! Тщательно выцелив серую, выстрелом отправляю ворону считать сучки на берёзе. А утро тем временем плавно переходило в день. Солнце близилось к зениту и припекало по- летнему жарко. Исчезли мотающиеся над рекой стайки уток, замолк тетеревиный ток. Пора и мне собираться в обратный путь. Разминая затёкшее тело, я вылез из шалаша, да так и замер на месте: на той же берёзе, с которой минут десять назад я сбил ворону, сидел лирохвостый красавец тетерев. А ружьё... ружьё зачем-то осталось в шалаше... Сорвавшись с верхушки дерева, черныш, мелькая белым подкрыльем, потянул в сторону леса. Провожая его взглядом, я вспомнил вчерашнее утро......Внутри тетеревиного шалаша почти также темно, как и снаружи. Четыре часа ночи. Свернувшись калачиком на пенке и закутавшись в бушлат, я проваливаюсь в полудрёму. На весенних охотах всегда не хватает времени для сна. Где-то на краю поля затянул свою заунывную песню речной кулик - улит. Его звонкое, повторяющееся снова и снова «фью-фью», не даёт мне совсем заснуть. Зашипел, протяжно закричал, мотаясь в рваном полёте над полем, жаворонок. Заблеял первый бекас. «Скоро и косачи должны прилететь» - подумалось мне. И, словно в подтверждение моих мыслей, над шалашкой пронёсся вихрь крыльев тетеревиной стаи. Невидимые птицы садятся совсем рядом, со всех сторон от моего укрытия. Шум крыльев стихает и кажется, что поле погружается в полную тишину. Но вот громкое «Чуффышш» токовика оглашает начало тока. Ему вторят другие косачи – сначала один, потом несколько, и скоро отовсюду наперебой зазвучало загадочное шипение чернышей. Через несколько минут нежно, по голубиному, забормотал один из чернышей, за ним другой и вот уже весь ток забурлил, словно вскипающий на медленном огне чайник. В редеющем сумраке, чертя распущенными крыльями по земле, медленно проплывают темные силуэты птиц с белеющем подхвостьем. Распалённые азартным пением соседей, тетерева шипя, с громким хлопаньем крыльев по петушиному подпрыгивают на полметра вверх, словно сражаясь с невидимым противником, и тут же садятся назад в пожухлую траву.Потихоньку светает. Ночная тьма, гонимая прочь приближающимся рассветом, уходит с поля, ещё прячась на опушках и в чаще чернеющего вдали леса. Теперь можно рассмотреть птиц во всей красе. Блестящее, чёрное с синим отливом оперенье, распущенные лиры хвостов, ярко-красные брови... Ток гудит, бьёт в полную силу и я, завороженный зритель, в самом центе этого ристалища с замиранием сердца слежу за древним таинством природы. Пестрая маленькая тетёрка с тихим квохтаньем, вытянув вверх шею, казалось бы нерешительно направилась к красующимися перед ней кавалерам. Одурманенные вниманием дамы, двое петухов сцепились в короткой ожесточённой схватке. Эх, как же жаль, что нет с собой фотоаппарата! Повернувшись поудобнее, чтобы лучше видеть поединок, я случайно касаюсь рукой холодной ружейной стали и вспоминаю, зачем я здесь. Аккуратно просунув стволы двустволки в бойницу, выбираю косача, токующего чуть в стороне. Грохот выстрела на миг обрывает токование. Битая птица темным пятном остаётся лежать без движения среди пожелтевшей травы. Через минуту всё будет забыто и ток забурлит с новой силой...Повесив увесистую связку селезней в сенях, я с облегчением плюхаюсь на лавку и, наконец, скидываю с себя болотные сапоги - от долгой ходьбы ноги просто горят. Из приоткрытой двери выскользнула Цунка и, виляя готовым оторваться от усердия хвостом, всё норовит лизнуть в лицо. Почесывая любимицу за ухом, я думаю о сегодняшнем вечере. Наверное, стоит навестить то дальнее поле, на котором мы с легавой не были с прошлой весны. Место там хорошее, самое, что ни наесть вальдшнепиное: с противоположных сторон невысокого леса молодой березняк узкими полосами вдаётся в старое, зарастающее редкими елочками, поле. Над этой перемычкой и тянут вальдшнепы…Полёгшая высокая трава хрустит под ногами. Мы придём туда, конечно же, загодя. Постоим, полюбуемся, как красный круг солнца медленно закатится за темнеющий лес, и вечерняя заря разольётся багрянцам по горизонту. Одна за другой начнут смолкать певчие птицы, зажгутся первые звездочки, и бледный щербатый полумесяц луны появится на небосклоне. Повеет холодком и, накинув на плечи куртку, я ещё раз проверю, заряжено ли ружьё. В предвкушении скорой охоты быстрей забьётся сердце и я, конечно же, промажу по первому, верному, вальдшнепу, медленно выплывшему из-за стены мелятника прямиком на меня. И буду ругать себя и ружьё последними словами, искренне удивляясь, как можно было пропуделять по такой лёгкой цели. А Цунка будет недоумевающе коситься на хозяина, не понимая, почему птица не упала в заросли бурьяна, а как ни в чём ни бывало, поцвикивая, понятула себе дальше. Но, вот, снова послышится приятное слуху любого охотника хорканье лесного кулика. Взяв себя в руки, я плавно перечеркиваю темный силуэт налетевшей птицы, жму на спуск и…. попадаю! Расправив в стороны крылья и кружась словно осенний лист, вальдшнеп медленно падает у опушки леса. Наслаждаясь моментом, я переламываю двустволку, вдыхаю волшебный аромат сгоревшего пороха и наконец-то посылаю Цунку подать битую птицу. Сорвавшись с места, словно спринтер на старте, легавая во весь опор несётся к месту, где упала дичь. И, вот, в мои руки ложится ещё теплый рыжевато-бурый весенний вальдшнеп. Это ли ни есть на наше маленькое охотничье счастье?! Изменено 7 мая, 2012 пользователем mitya

[yakimoto]

С таким слогом нужно книги писать !

[Antonio156]

Отчет, фотки - супер!!! Молодцы! С полем! Сезон удался!