Поляк

Сергей Юрьевич Фокин - большая умница! Он хоть что-то пытается сделать! Основная же масса охотников предпочитает бунтовать тихим браконьерством. Мол, вы нам "так", а мы вам - "так". И это не вина охотников, не желающих открыто отстаивать свои права. Это полное отсутствие веры в возможность их отстоять.Если рыщут за твоею непокорной головой,Чтоб петлёй худую шею сделать более худой,Нет надёжнее приюта, скройся в лес - не пропадёшьЕсли ПРОДАН ты кому-то с потрохами ни за грош.

МЕЧТА РЫБОЛОВА. Серёга Белянин страстно любил рыбалку. Два года назад, за успешное окончание четвёртого класса, родители отпустили его на недельку-другую к другу в деревню. Серёжкин товарищ и одноклассник Вовка Рощин жил в доме напротив, и каждое лето уезжал на все каникулы к бабушке, в далёкое село на окраине области. Возвращался оттуда Вовка всегда возмужавшим, загорелым, а главное, набитым до краёв всевозможными рыбацкими рассказами и небывальщинами, от которых у Серёги щемило под ложечкой и перехватывало дух. И вот счастье улыбнулось ему! К столь вожделенной поездке Серёжка начал готовиться загодя. Выпросив у матери немного карманных денег, он отправился в рыболовный магазин покупать снасти. В отгороженном рейками закутке стояли новенькие бамбуковые удилища. Сначала Сергей долго разглядывал их, прикидывая в уме, какую лучше покупать – двухколенную или трёх? Если взять удочку подлиннее, - деловито рассуждал он, - то и забросить можно будет и подальше, и поглубже. А там и рыбка может клюнуть покрупнее. Значит, надо покупать трёхколенную. Но с другой стороны, она тяжелее. Управляться с ней будет труднее, а значит, устану быстрее и, соответственно, поймать смогу меньше. Рассудив всё по-взрослому, Серёжка остановил свой выбор на двухколенке. Удочка была хороша! Взяв её рукой за комелёк, Сергей тряхнул рукой, как это бывает при подсечке клюнувшей рыбы, и, насладившись игрой кончика, принял окончательное решение о покупке. С удовольствием потратив ещё пару часов на подбор лески, крючков, грузил и поплавков, Серёга побежал к Вовке. Умудрённый рыболовным опытом Вовчик, особого энтузиазма при разглядывании приобретённых другом товаров, не проявил. «Зачем тебе всё это, - спросил он, - у нас рыбу корзинками ловят. Да и удочки у меня есть. Ореховые, правда, но прямые и упругие. А поплавки я из пенопласта или пробки делаю, покупным не уступят!» Разжигаемый страстями предстоящей рыбалки, Сергей уже не слышал друга, и явственно представлял, как он рыбачит на берегу незнакомой ему полноводной реки, тягая поочерёдно плотвиц с окунями. И вот час «Икс» настал. Тёплое летнее солнце ещё только успело показать свою рыжую чёлку над горизонтом, а Вовка с Серёжкой уже мчались вниз по пыльной тропе к речке. Оберегая дорогое удилище от неожиданных повреждений, и прижимая к животу сумку с рыболовными принадлежностями, Серёжка явно отставал, и, огибая ивовый куст, вдруг совсем остановился. Неожиданная картина открылась его взору: вместо полноводной реки, которой грезил он в своих снах, он увидел небольшой ручей, неспешно текущий по пологому оврагу и перепруженный неширокой деревянной плотиной, удерживающей поросший буйной растительностью водоём. -- И это ваша речка? – с надменно издёвкой обратился он к вернувшемуся обратно товарищу. -- Да! Это и есть наша Быстроструйка! – с гордостью ответил Вовка, - вода в ней знаешь, какая лечебная!? К нам сюда со всей округи за водой приезжают! Ну, пойдём, а то самый клёв пропустим, и так проспали немного. Разочарованный увиденным, не дожидаясь, когда за ним приедут родители, Серёжка попросил Вовкину бабушку купить ему билет на автобус, и уехал домой. Давшая трещину дружба заставила Сергея искать новые источники свежих рыбацких впечатлений. Нашёл он их в рыболовном магазине, где умудрённые опытом покупатели-рыболовы иногда делились друг с другом результатами своих поездок. Боже мой, что это были за рассказы! Как опьяняли они мальчишескую душу, вливаясь в неё утренними предрассветными туманами, лёгким вечерним ветерком, стихающим лишь для того, чтобы огромная рыба, поднявшаяся к поверхности из-под почерневшей от времени коряги, могла оставить на водной глади свой расходящийся кругами всплеск. Мальчишеское воображение будоражило разум, и Сергей представлял себя, то сидящим с удочкой на берегу большого кишащего рыбой залива, то плывущим на моторной лодке к заветным, только одному ему известным, речным омутам, где стоят в засадах под нависшей растительностью, голодные зубастые щуки. Готовясь к возможной и постоянно планируемой рыбалке, Сергей скупал в магазине всё, что только было возможно: разноцветные поплавки, крючки разных размеров и форм, наборы грузил и многое другое, что могло пригодиться при рыбной ловле. Заприметившая паренька продавщица, прониклась уважением к его увлечению, и однажды даже продала ему из-под прилавка Клинскую леску 0,17. В очередной раз, толкаясь в магазине, где от частого присутствия все товары были ему давно знакомы, как вызубренная в начальных классах таблица умножения, его блуждающий по прилавкам взгляд наткнулся на оранжевую коробочку, внутри которой находился предмет в виде тёмно серой пластины, обозначенный на ценнике словами – «Мечта рыболова». При виде этих магических слов, Серёжкино сердце содрогнулось. Он не верил своим глазам, оказывается всё, о чем он так долго грезил, помещалось в маленькой плоской коробочке и стоило всего 95 копеек. Пошарив по карманам, он набрал нужную сумму и побежал на кассу пробивать чек. Купив заветный товар, Сергей отправился не домой, а к прежнему товарищу Вовке Рощину. Ему очень хотелось показать, что у него теперь есть то, без чего настоящая рыбалка просто не возможна, а все Володькины удочки из ореховых прутов и поплавки из пенопласта, просто какое-то баловство, не имеющее к серьёзной рыбалке никакого отношения. «Бывший» друг встретил Серёжку широкой добродушной улыбкой, но обладатель «Мечты рыболова» просто не заметил её, а надменно вытащив из кармана оранжевую коробочку, протянул её однокласснику со словами: «Угадай что это?» Вовка покрутил коробочку в руках, достал тонкую шершавую пластину и тихонько надавил на неё пальцами. От такой «грубости» пластинка хрупнула и развалилась на две половинки. От увиденного, у Серёжки слёзы навернулись на глаза, щёки его покраснели и из глубины обиженной души вырвалось: « А-а!». -- Да не расстраивайся ты так, - попытался успокоить товарища Вовка, - это всего лишь брусочек для заточки крючков. Пустая вещь! Ей и не пользуется никто и никогда. Проще и дешевле крючок новый перевязать. Но Серёжка уже не слышал Вовку, он мчался вниз по лестнице, смахивая ладонью слёзы. Горе его было так велико, что ему казалось, будто жизнь его разлетелась на осколки, как лопнувшая от неуклюжего нажима хрупкая пластинка. Вместе с пластиной окончательно раскололась и мальчишеская дружба. Шло время, и с каждой новой осенью на Вовкиной на форточке, на которой поначалу сушились лишь уклейка и мелкая краснопёрка, стали появляться голавли, горбатые окуни и даже щучки. Серёжка наблюдал за успехами одноклассника с некоторым пренебрежением: «Подумаешь, улов?! Я вот как соберусь с отцом на Волгу, так не таких экземпляров наловлю!» С этими мыслями, рыболов-мечтатель открывал письменный стол, где у него один из ящиков был отведён под рыболовные мелочи, и с увлечением начинал перебирать их в очередной раз. *** Выйдя из метро, Владимир Петрович Рощин, повернул к газетному ларьку, как вдруг увидел человека с очень знакомыми чертами лица. -- Сергей Андреич! – окликнул он старого друга, - А я гляжу: ты – не ты! Сколько ж мы с тобой не виделись? Где ты теперь? Как? -- Здравствуй, Володь! – не скрывая удовольствия от встречи с приятелем, подхватил Белянин, и, протягивая Рощину руку, громко добавил, - а загорел-то как!! -- Да я только из деревни. На доме крышу перекрывал, вот и хапнул солнышка во всю рожу. -- А ты всё там же? Бабушка-то жива? -- Бабушки уж пять лет, как нет. Вот и тяну дом на себе, бросить или продать жалко! Опять же рыбалка у нас там теперь классная. Мы с местными мужиками собрались, плотину новую соорудили, так там теперь такой водоём образовался – берегов не видно. А глубины какие! Три года назад рыбу запустили: щуку, леща, карася крупного. Так что милости прошу в гости, отведёшь душу с удочкой! На этих словах, Белянин неожиданно поник настроением, и, опустив вниз глаза, вдруг неожиданно даже для себя самого, соврал: -- Да нет, спасибо! Я сейчас на Байкал мечтаю съездить, там, говорят, в это время на спиннинг хорошо берёт! И потом, я сейчас больше охотой стал увлекаться. -- Охотой? – удивился Рощин, -- Охотой – это серьёзно! Ну, удачи! Бывай здоров!

Сергей! Если я правильно понял ваше повествование, то очевидно, что вашей собаке полезны длительные прогулки с хорошей физической нагрузкой. Это явно успокаивает её психику и она меньше реагирует на побочные раздражители. Ещё бы, ведь в природе так много запахов, шорохов и прочего, что её очень интересует. Она увлекается и перестаёт отвлекаться на далёкие и не очень выстрелы? Попробуйте, находясь в угодьях, вообще отказаться от поводка. Пусть набегается вволю и устанет. Главное, не стреляйте у неё над головой, тем более, когда она на поводке. Пусть жена гуляет с ней где-нибудь невдалеке, а вы стрельните и, вслед за выстрелом, позовите собаку к себе. Для того, чтобы ей было это проще сделать, пусть жена после выстрела резко изменит направление прогулки и направится к вам. Если собака придёт - поощрите. В общем, давайте собаке больше свободы.

Этот,хорошо ещё спросил! Другие не спрашивают, а идут в лес пострелять, гранаток покидать или на танке покататься. Знавал я одного такого любителя пробивания лесных просек. Купил игрушку за 42 тыс. долларов, и давай на ней по лесу круги мотать! Народу туда насажает и мотает их по лесным дебрям. Те, как картошка по полу катаются, синяки, шишки набивают, но радуются. Здорово им! И вот что удивительно - не разу своим ходом не вернулись. Обязательно танчик поломают или в болоте утопят, и идут домой пешим ходом: усталые, голодные, но счастливые. Охрана потом, эту гусеничную игрушку из болота пердя_ьим паром тащит и к дому доставляет. Потом ремонт и, вновь, поездка. Стрельбой, правда, по всему, что шевелиться, этот любитель лесных прогулок не страдал. Наговаривать не стану.Но лесу погубил - СИЛА!

Друзья! если возможно, укажите авторов и названия картин. Спасибо! Хочу всё скопировать.

ИЗ ЭНЦИКЛОПЕДИИ.Крело-финская лайкаВыведена путем скрещивания карельских и олонецких отродий промысловых охотничьих собак с финской. В СССР карело-финские лайки активно скрещивались с финскими шпицами, причём чистокровные финские шпицы, ввозимые для разведения из Финляндии, регистрировались как карело-финские лайки[1].В результате к 1984 году практически не осталось чистокровных карело-финских лаек. 11 января 1984 года на заседании бюро подсекции любителей лаек при Правлении Ленинградского общества охотников и рыболовов большинством голосов было принято решение[1]: Ввиду отсутствия племенного материала для разведения «карело-финских лаек», как таковых, невозможно и нецелесообразно. Кобелей-производителей в породе «карело-финских лаек» нет. Бюро подсекции лаек считает, что в данных условиях возможно разводить только финских лаек (финских шпицов) в чистоте, совершенствуя их рабочие качества.По состоянию на июнь 2009 года порода «Карело-финская лайка» не зарегистрирована в РКФ[2]. Под этим названием разводятся финские шпицы[3].От себя добавлю, чо карело-финские лайки, как порода, так и не были признаны Всемирной кинологической ассоциацией. В её реестре пород из наших охотничьих лаек есть русско-европейская, западно-сибирская и восточно сибирская.

Вообще, даже многие охотничьи собаки, привыкшие к выстрелу, настороженно относятся к взрывам петард, т.к. они часто бывают залповыми и со свистом очень высокого тона. Потом, охотничья собака прекрасно понимая назначение выстрела, которого она ждёт как результата охоты, не совсем понимает назначение выстрела в городе, где выгуливающий её хозяин не охотится. Во всяком случае, она чётко знает, как должен выглядеть хозяин, собирающийся на охоту и, как от него при этом должно пахнуть. К примеру, одна из моих собак немного побаивается чужого выстрела. Она, конечно, не убегает сломя голову, но в сторонку отойдёт. В этом есть своя прелесть, такая собака не бегает на чужие выстрелы, которые в день открытия охотничьего сезона звучат со всех сторон.Не знаю, на сколько я прав, но мне кажется, что боязнь выстрела передаётся по наследству. В щенячьем возрасте, если это вовремя заметить, этот порок вполне исправим. А вот, когда психика собаки уже сформировалась, исправить ошибку в воспитании уже практически невозможно. Подводя черту, должен сказать, что поведенческие реакции собаки во многом зависят от внимательности хозяина, как лечение болезни зависит от быстрого и правильного диагноза.

Вынужден вас огорчить! Избавить собаку от боязни выстрела невозможно. Особенно если ей уже 4,5 года. Хотя, попробовать можно. Положительный результат может дать совместная прогулка с другой собакой, которой ваша "псинка" безоговорочно доверяет и увлечённо играет. При этом, естественно, вторая собака не должна бояться выстрела. Очень желательно, чтобы вторая собака была в паре доминантном. Не возбраняется, если собак будет несколько. В стае они всегда смелее и прекрасно отслеживают реакцию сородичей. Следует так же помнить, что собака, находящаяся в "свободном полёте" (без поводка и привязи) менее пуглива, чем привязанная. Где-нибудь за городом, желательно в поле, отпустите собак гулять. Пусть они играют, резвятся и т.д. В это время, кто-нибудь, находясь на расстоянии 400-500 метров (не ближе!)от собак, стрельнёт из ружья по вашей команде. Последите за реакцией собак. Если всё обойдётся, то приблизьтесь к стрелку метров на 100 и повторите эксперимент. Если и это прокатит, то повторите всё тоже самое через несколько дней. Обязательное условие - собаки не должны видеть стрелявшего, а он должен пальнуть в сторону противоположную от собак и,желательно, не в верх, а в землю. Попробуйте, может чего и получится.

Ну, раз больше статей нет, тогда дам свою. :) Крайний ищет крайнего. О том, как не спокойно бывает в « Датском королевстве», жители нашей страны знают не понаслышке. Поиск ответа на вопрос «быть или не быть» является для нас не менее мучительным, чем для Гамлета – принца Датского. Жестокие баталии по вопросам ЖКХ, коррупции во власти, финансовым хищениям государственных средств и прочее, льются на нас нескончаемым потоком из радио- и телевизионных эфиров. Кто бы мог предположить, что даже такие, казалось бы, тихие и безобидные люди, коими являются рыболовы, взбунтуются и начнут отстаивать свои права столь радикальными способами – митингами и манифестациями. « Им-то уж чего не хватает? - удивляются обыватели, - реки на месте, озёра полноводны! Да и знаем, как они там рыбачат – наливай да пей!» Казалось бы, махнуть на всё это рукой и забыть, но вот ведь: и Президент отреагировал, и Премьер вызвал «на ковёр» главу Росрыболовства Андрея Крайнего. Вся страна наблюдала за тем, как чиновник – рыболов юлил и отнекивался под нажимом Главы правящей партии. Значит, всё-таки есть проблемка, и не такая плёвая, как это могло показаться на первый взгляд. Так давайте посмотрим на неё немного пристальнее и попробуем разобраться, в чём же все-таки причина рыбацкого недовольства. Для наглядности возьму несколько цитат из последних заявлений Андрея Крайнего и попробую их прокомментировать с точки зрения человека, занимающегося рыбной ловлей почти 40 лет. И так, первое, против чего выступали рыболовы страны – это узаконенное распределение водных объектов общего пользования между предпринимателями и частными лицами под предлогом создания на них рыбопромысловых участков для организации спортивного и любительского рыболовства. По этому поводу А. Крайний пояснил, что «у нас есть 6,5 тыс. рыбопромысловых участков, предназначенных для спортивно-любительского рыболовства, это в основном малый и средний бизнес, который выигрывает эти участки по конкурсу, получает их в аренду на 20 лет, строит там базы для спортивно-любительского рыболовства и на этих базах оказываются платные услуги. Таким образом, рыбак-любитель, приезжающий на такую базу, впервые получает не только обязанность, но и права. За рыбу, выловленную на таких участках, деньги не взимаются. Деньги берутся только за оказанную услугу — за предоставленную лодку, за предоставленные снасти и так далее». Рассуждая подобным образом, глава Росрыболовства, видимо, не совсем ясно представляет себе сложившуюся ситуацию, чётко отражающую путаницу не только в голове, но и в Законе. А началась она в тот момент, когда кто-то решил совместить несовместимое. Интересно, в какую «светлую» голову пришла мысль объединить в одну фразу выражения «рыбный промысел» и «спортивно-любительское рыболовство», получив в результате «рыбопромысловый участок для организации спортивно-любительского рыболовства». Даже человеку, далёкому от рыбалки и охоты, хорошо известно (хотя бы по художественной литературе), чем отличается промысел рыбы или зверя от отдыха с удочкой на берегу тихой речной заводи или созерцательного гуляния по осеннему лесу с ружьём. Теперь коротко о том, как строится упомянутый А. Крайним малый и средний бизнес, работающий в этой сфере. Напутав в терминологии, чиновники пошли ещё дальше, смешав «тёплое» с «мягким», при этом, не забыв о том, что любое стремление нашего гражданина создать своё дело, должно приносить доход казне. Я подчёркиваю, что не само «дело», а стремление его создать! Видимо, именно для этой цели были созданы госучреждения, оказывающие начинающему бизнесмену платные «информационно-консультационные услуги». Проще говоря, Вы решили взять в аренду водоём, но не знаете с чего начать и, естественно, идёте туда, где это знают, а Вам там говорят: « Нет проблем, только вот, для начала, тебе реквизиты – сходи, заплати денежки, заключи с нами Договор, а уж потом мы тебе расскажем, что и как. Если, конечно, поймёшь! А по-другому – нельзя! Информация-то сверхсекретная!» Заплатив первые деньги неизвестно кому и за что, человек продолжает оплачивать всё, что с него требуют, и попадает в пошаговую финансовую зависимость, которая может длиться несколько лет! Оплачивая из своего кармана создание государственного рыбопромыслового участка, он куриной стёжкой двигается к заветной цели, долго ждёт, когда Москва его утвердит, а потом вдруг понимает, что это лишь начало долгого и тернистого пути. Конечно, к решению этого вопроса можно подойти иначе, и взять в аренду уже сформированный и утверждённый РПУ, но он вполне может оказаться, где-нибудь у «чёрта на куличках», да ещё с аварийной плотиной, миллионный ремонт которой тебе впишут в обременение. Даже если у Вас несгибаемое, ломовое терпение и Вы, добившись своего, получили-таки в аренду водоем - не спешите радоваться. Для того, чтобы вам его зарыбить, необходимо сделать рыбоводно-биологическое обоснование. Это опять деньги! Вынув последние гроши из кармана, сделав РБО и закупив рыбу, Вы делаете последний, на ваш взгляд, шаг и выпускаете её в водоём. И тут происходит такое волшебное превращение, о котором не мог мечтать и Старик Хоттабыч – личная ваша рыба, вдруг превращается… превращается…превращается в государственную, которую может ловить любой желающий и совершенно бесплатно! А вам наивному, стоящему с выпученными глазками, объясняют, что вы её продавать не имеете права, а можете брать деньги только за услуги: аренду лодки или удочки с садком. Строй, говорят, базу – сдавай в аренду домики и зарабатывай деньги. Правда, для этого нужно теперь земельный участок оформить! Это бизнес, понимаете ли! И тут вы всё понимаете, как ловко обвели вас вокруг пальца и, как содрали кучу денег ни за что. И что вы в такой ситуации будете делать? Либо повеситесь, либо начнёте противозаконно собирать деньги с рыбаков. Полагаю, 99 человек из ста выбрали бы второй вариант. Понимая свою сопричастность к этому беззаконию, власть до поры до времени закрывала на всё это глаза, а когда волна человеческого негодования выплеснулась на улицы городов, перевела стрелки на арендаторов рыбопромысловых участков. К счастью, народ мудр и прекрасно понимает, откуда у кого ноги растут. Второй, и главной причиной народных волнений стали слухи о возможном введении «фиш-карты», которая подразумевает взимание с рыболовов-любителей ежегодных взносов. Если услугами частника человек вправе и не пользоваться, то Государственную пошлину он должен будет оплачивать принудительно. По этому вопросу Андрей Крайний пояснил, что «фиш-карта — это некий взнос, не более 300-500 рублей, который позволит снять много проблем. На эти средства можно было бы осуществлять зарыбление и мелиорацию водоемов». Что и говорить, прекрасная идея! Вот только до боли знакомая всем охотникам. А, как известно, от рыболова до охотника – один шаг! Предлагаемая вилка в 300-500 рублей, очень здорово сочетается с четырёхсот рублёвым размером Госпошлины, взимаемым с каждого охотника. Деньги эти прямыми потоками идут в Госбюджет и должны возвращаться в регионы в виде субвенций. Собственно говоря, так оно и происходит, вот только потоки эти не сопоставимы – туда полноводная река, а оттуда дохлый полупересохший ручеек. Вообще, идею введения фиш-карты я лично приветствую. Особенно эта тема актуальна в густонаселённых районах страны. Однако должен оговориться, что работать эта идея будет лишь в определённых условиях. В условиях, когда Государство возьмёт на себя заботу о восполнении истощённых рыбных запасов в наших реках и озёрах. Для этого необходимо создавать не рыбопромысловые участки, сдаваемые в аренду, а частные участки рыборазведения, которые будут работать на государственный заказ. Выращенная на таких предприятиях рыба, приобретается соответствующими государственными органами (то же Росрыболовство) и выпускается в водоёмы общего пользования. Компенсируются эти бюджетные траты, продажей фиш-карт. Вот это будет забота и о малом бизнесе, и о человеке, и о природе!

ШИКАРНО!!!

Прочитал статью от первой до последней буквы и, признаюсь, ни чего не понял. Какую мысль хотел донести автор до читателя? Свалено всё в одну кучу: и рыбалка, и парковка на берегу водоёма, и лодки. Может, кто понял? Объясните, пожалуйста.

Ёжкина любовь! И хочется, и колется!http://rutube.ru/tracks/4352228.html?v=eff2167c87d86a71ffb3264417281d11

Возможно, и темнят, но иногда бывает так, что охота вроде и не разрешена, но проворные директора хозяйств, используя личные связи, умудряются выбить несколько "нелегальных" лицензий на прямую из Министерства. Им дают, резервируя для себя и нужных людей половину, а вторую половину оставляют для коммерческого заработка. Директор такие "серые" лицензии отдаёт надёжным, приближённым егерям. Те, в свою очередь, обслуживают клиентов и приносят денежки за трофей в кассу, а за сопровождение кладут на карман. Получается, что все довольны-все смеются. Вот такая бывает кухня, ну или приблизительно такая.

« Я не могу себе представить, какие ощущения в мире могут сравниться с тем, что испытываешь на глухариной охоте. В ней так много неожиданного, волнующего, таинственного, трудного и прелестного, что этих впечатлений не забудешь никогда в жизни». А. И. Куприн. ТОСТ ЗА УДАЧУ. Самые яркие впечатления моего пребывания в весеннем лесу неразрывно связаны с глухарём, точно так же, как и сама эта великолепная птица связана с темой охоты. О весеннем токовании глухарей написано не мало. Ископаемая птица, жившая в первобытных лесах ещё до появления «человека разумного», вызывает генетическое ощущение добытчика, которое не исчезло и в современном человеке, а лишь оказалось приглушенным «сытыми» веками нашей цивилизации. Но стоит только человеку забраться подальше в лесную глушь, как ощущение это неожиданно просыпается, разрывая нити, связывающие нас с обыденной жизнью. Странный охотник. Тёплая апрельская ночь густо измазала лес чёрной краской. Темень стояла такая, что невозможно было шагнуть и шага, без опаски наткнуться на какое-нибудь невидимое препятствие. Нащупав рукой в углу за дверным проёмом выключатель, егерь включил уличное освещение. Поляна перед домом наполнилась тусклым желтоватым светом, и стало видно, как парообразный воздух, рваными клочьями поднимается вверх по сосновым стволам, уплотняя и без того грузное небо. Ещё накануне вечером егерь решил, что на глухариные тока отправимся двумя группами: первую, состоящую из двух охотников, он повезёт сам на УАЗике, а третьего охотника он передоверил мне, мотивируя это тем, что я неплохо знаю местность и смогу справиться с поставленной задачей. Для её выполнения он великодушно пожертвовал нам свою старую «Волынь». Моим неожиданным «клиентом» оказался странного, совершенно не охотничьего, вида старик лет семидесяти. Был он высок, аккуратно подстрижен, разговаривал уверенным, высокого тона, голосом, который почему-то казался мне знакомым. Одет был в старенький, хорошо пошитый, костюм классического покроя, который раньше могли себе позволить лишь директора крупных предприятий или работники партийного аппарата. При ходьбе он немного прихрамывал, и по этой причине не выпускал из рук инкрустированную резьбой трость. За вечерним столом говорил много, но менее всего об охоте, отдавая предпочтение политике. Упоминал о каких-то профессорах, которых собирался выгонять на пенсию, чтобы открыть дорогу молодым и перспективным. В общем, вёл себя так, как не ведёт ни один истинный, в моём тогдашнем понимании, охотник, в предвкушении желанных событий.Урок первый. В половине второго ночи все приготовления были завершены, и мы разъехались с лесного кордона по заранее намеченным маршрутам. Старый ЛуАЗ, с примотанной алюминиевой проволокой задней дверью и заклинившими «дворниками», с упорством мула вез нас затопленными лесными дорогами к заветной цели – глухариному току. Иногда лужи были такими глубокими, что ледяная талая вода с напором захлёстывала в салон, и если бы не резиновые сапоги, нам приходилось бы задирать ноги вверх. Тусклые фары с проржавевшими отражателями лишь приблизительными контурами вычерчивали стволы, стоявших вдоль дороги деревьев. Пару раз мы теряли направление и заезжали в просеки. На одном из поворотов ЛуАЗик так тряхнуло на какой-то коряжине, что заглох двигатель и погасли фары. Оказавшись посреди огромной лужи, минут пять мы сидели молча в кромешной темноте. Было понятно, что охота наша сорвалась, помощь прибудет не ранее чем к полудню, а до базы с хромающим старцем нам нипочём не добраться и до вечера. Первым тишину нарушил престарелый клиент: -- Молодой человек, вы что-нибудь понимаете в устройстве автомобиля? – с абсолютным спокойствием спросил он. -- Так, в общих чертах? -- Тогда скажите, почему при заглохшем двигателе погасли и фары, ведь они должны гореть, если я не ошибаюсь, хотя бы за счёт аккумулятора. Я перегнулся за сидение и, чиркнув спичку, заглянул в аккумуляторную нишу в полу. Так и есть, плюсовая клемма слетела с положенного места и болталась в воздухе. Через пару ремонтных минут, мы вновь двинулись к заветной цели. «Ай да старик!» – подумал я, и неожиданно для себя одарил его прозвищем «Академик».Мимо погоды. Несмотря на все трудности и задержки в пути, в нужном месте мы оказались в нужное время. От развилки двух дорог, где мы остановились, по одной из них до глухариного тока было немногим более трёхсот метров. Торопиться нам теперь было не за чем, и мы решили расслабиться и поправить нервы бутербродами и горячим чаем. Слегка перекусив и согревшись теплом ароматного напитка, я прислонился головой к стеклу дверцы и задремал. Проснулся я от шума бьющего по крыше автомобиля дождя. «Академик», увидев, что я зашевелился, повернулся в мою сторону и сказал: «Уже минут двадцать идёт. Сначала тихонько сыпал, а теперь разошёлся». Нам обоим было понятно, что по такой погоде глухарь токовать не будет. «Подождём, время ещё есть, - с надеждой ответил я, - может ещё разведриться». В ожидании прошёл час, но дождь так и не прекращался. Накинув штормовку, я пробежался по дороге в направлении тока, в надежде услышать хоть одного глухаря. В бестолковом стремлении я послонялся по округе и вернулся к машине, когда уже совсем рассвело. Дождь к этому моменту уже почти закончился, но это не имело для нас теперь ни какого значения. «Нет, ни один не поёт» - с досадой доложил я, хотя этого можно было бы и не делать, и так всё было понятно.Урок главный. Развернувшись, мы погнали нашего четырёх колёсного «мула» обратно на егерский кордон. Тем временем, непредсказуемая весенняя погода, желая продемонстрировать своё хорошее настроение, решила одарить окружающую природу солнечным светом. Луч скользнул по верхушкам ещё голых берёз и, пробежав по бурым лесным лужам, упёрся нам в лобовое стекло. Не знаю, в какой степени всё происходящее волновало «Академика», но моё сердце негодовало: «Первый раз в жизни доверили сводить человека на глухаря, и такая невезуха! Он и сам, поди, расстроился, только вида не показывает. Вчера признался, что уже несколько лет глухаря не бил». Пока мои мысли обрывками кудахтали в голове, мы выбрались с низинных участков дороги на песчаный косогор. Я прибавил газку, и вездеходик, словно обрадовавшись неожиданному облегчению, пофыркивая, весело припустился по плотно прибитой дождём песчаной колее. Заложив лихой вираж в поворот, и выскочив из него с проворством лани, я вдруг резко ударил по тормозам, опешив от неожиданности. Впереди, в нескольких десятках метров перед нами, распушив крылья и задрав вверх голову, вояжировал токующий глухарь. Его ни чуть не смутило наше неожиданное появление, даже напротив, возможно, расценив наш автомобиль, как вероятного соперника, он прямиком направился в нашу сторону, ещё многозначительнее раскинув крылья. О таком сюрпризе я не смел и мечтать! Уловив смысл моего взгляда, «Академик» осторожно достал из-за сиденья ружьё и, зарядив его, приоткрыл дверцу машины. Стволы плавно скользнули в приоткрытую щель, щека прижалась к ложе, пальцы легли на курок. Сердце моё замерло в ожидании выстрела, но вместо него я услышал лишь сухой щелчок. Осечка! Я увидел, как, переводя дыхание, старик переложил палец на второй спусковой крючок, прицелился и надавил на курок. Что за чертовщина! Вместо грома порохового заряда, я вновь услышал звук осечки. Подобно пытающемуся обмануть злую судьбу зайцу, я одновременно бросил взгляды и на глухаря, и на старика, и, не промедлив ни секунды, схватил своё ружьё, чтобы поставить окончательную точку в этой череде неудач. Приоткрыв дверцу, и изогнувшись всем телом влево, я прицелился и уже почти нажал на спуск, как ладонь моего спутника легла мне на локоть правой руки: «Не надо, не стреляйте. Судьба дважды подарила ему жизнь. Третий раз она может оказаться к нему менее благосклонной». Оценив наше замешательство и, видимо, поняв что мы ему уже не соперники, глухарь повернулся к нам спиной и, не теряя собственного достоинства, скрылся за извивом дороги. Пока я разряжал ружьё, Академик вынул из сумки бутерброды, две рюмки и нераспечатанную бутылку, диковинной в те времена, водки «Абсолют». «Давайте выпьем за его удачу, она ему ещё не раз пригодиться, -- предложил он, -- Это хорошая водка». И тут он, достал из внутреннего кармана пиджака очки и прочитал мне по-русски рецепт её изготовления, написанный на тыльной стороне бутылки на английском языке. Такой молниеносный перевод произвёл на меня серьёзное впечатление. «Как есть «Академик»», - подумал я, принимая протянутую мне рюмку. Урок последний. После отъезда охотников, отдыхая вечером на кордоне, егерь вдруг спросил: -- Ну, как тебе «Академик»? Прозорливость егеря меня насторожила. Откуда он мог узнать о данном мной старику прозвище. Сделав вид, что не придал этому значения, я ответил: --Забавный старик. По-английски шпарит только так, и переводит прямо с листа. Немного выдержав паузу, и убедившись, что егерь не собирается развивать тему, я как бы невзначай спросил: -- А почему ты его Академиком назвал? -- А как его ещё называть, если он и есть академик!? -- без затей ответил егерь. -- В каком смысле? -- не унимался я. -- В прямом. Фамилия ему Капица. Академик Капица. -- Этого не может быть! Я точно знаю, что один Капица помер, а сын его «Очевидное -- невероятное» по телеку вёл, так они не похожи. Егерь громко засмеялся! -- Чему тебя только в школе и институте учили! – сквозь смех добавил он, - или ты двоечником был? Это Михаил Степанович Капица- дипломат! Различать надо! Егерь безнадёжно махнул в мою сторону рукой, и отправился спать.

Этот файл был загружен в Файлы Эмейл. ру, но в связи с истечением срока хранения, был удалён. Возможно, его как-то можно востановить, но я не знаю как. Если кто-нибудь подскажет, то восстановлю. А вообще, у меня таких радиопрограмм об охоте и природе, около 150 штук. Каждая программа длится около 20 минут. В течение трёх лет они еженедельно выходили на радио России - Владимир.

Пишу, как умею, вернее, как в СССРовской школе учили. А грусти в моей "повести" нет, есть моя позиция по отношению к выстрелу, но это вовсе не означает, что других я призываю к тому же.Стрелять по дичи - это нормально. На то она и дичь. Вот погода, действительно, заставляет грустить! Ну башка на ветру стынет! <_< А по поводу предположения Suzdal, что природа мстит, так это вряд ли. Природа не умеет мстить, т.к. ей неведомо понимание добра и зла.

Позавчера, вчера и сегодня дует такой бешеный северо-западный ветрище, что на улицу выйти невозможно, лицо деформируется. Иногда наваливаются огромные чёрные тучи из которых на огромной скорости сыплется колючий снег. Гуси мечутся во всех направлениях, особенно с наступлением темноты. Стрельба стоит такая, будто штурмовой батальон в атаку пошёл. Чего стреляют, не совсем понятно, т.к. гусь идёт высоковато. А вот утки жмутся под берега в затишье и сидят очень плотно, взлетают очень неохотно. Возможно по ним и лупят. У меня вчера была возможность "срубить" штук десять. Один раз даже прищурился, но потом ствол опустил и стрелять не стал. Чего-то жалко стало! Жмутся, как сироты, смотреть больно. Так что похвастаться мне не чем, трофеев нет.Сунулся в лес, прошёл метров 500-600 и из сил выбился. Снегу много. Повернул обратно. По реке на плавнике сидит много ондатры. Нашёл на берегу стреляного бобра. Кто-то шлёпнул. Мясо забрали, а шкурку с головой бросили.Когда тепло-то будет?

Охотнику в лесу нужен не эксклюзивный и рабочий нож, отвечающий его требованиям к удобству и лёгкости в обращении. Немаловажную роль, конечно, играет соотношение цена-качество. Но не следует понимать под качеством только механические показатели клинка (твёрдость,хрупкость,сопротивление на изгиб)и редкость материала, использованного при изготовлении рукоятки. Красота ножа, вообще на последнем месте, т.к. в лесу её оценить просто не кому. К примеру, егерь и опытный охотник Станислав Шимков, который долгое время жил и работал на охотничьем кордоне озера Светец (Петушинский район Владимирская область), держал под подушкой целый набор эксклюзивных авторских ножей, показывая их при случае гостям-охотникам, чтобы те не очень-то хвалились своими, как он выражался, "безделушками", а в лес на охоту ходил с обыкновенным, с виду непривлекательным, но очень удобным в обращении. Припомнил я это к тому, чтобы вам было понятнее, почему участники охотничьего форума несколько прохладно относятся к вашему предложению. Если вы это учтёте, и предложите нам немного другой товар, то у вас отбоя не будет от покупателей. ИМХО. С наилучшими пожеланиями!

На мой взгляд, самая подходящая для охотника форма клинка, из представленных ножей, у Луч-1, луч-2 и Шмель -1. Все остальные к истинной охоте имеют малое отношение, а вот для коллекционеров, наверное, будут интересны.

Рад за вас, мужики! К глушаку подойти, большого умения и терпения стоит. Поздравляю! И егерю - зачёт!

Ну что ж, Андрей! Поздравляю вас с удачным началом. Первый успех окрыляет и привязывает к какому-то занятию навсегда. Желаю вам хороших охот и в будущем. С полем!

Памяти Валерия Юрьевича Янковского. Бывают люди, как сваи посреди речки. Быстрая вода упирается в них обтекая со всех сторон, и кажется, что не поток стремится вниз, а свая поднимается вверх против течения. Видно эту сваю издалека, торчит она почерневшим концом из воды, словно желая показаться всем сразу и сказать, да даже не сказать, а крикнуть: «Вот она я! Любуйтесь на меня, завидуйте моей стойкости. Одна сопротивляюсь всему миру, и нет мне равной на всём белом свете!» И верят ей все, сплавляющиеся по течению, катера и лодки, обходят стороной, чтобы не напороться и не пробить тонкую обшивку души, чтобы не затонуть в пучине, пузырящейся вокруг неё воды. Но вот вдруг зазевался кто-то, налетел со всего маху, по глупости и неопытности, и надломилась она от лёгкого нажима, обозначив своё прогнившее нутро, и не стало грозной пугающей сваи. Бывают люди-валуны, крепкие и вечные, как сама жизнь. Они ни кого не пугают, мирно покоясь на речном дне. Лишь тонкое закипание воды на поверхности выдаёт их присутствие. Под водным покрывалом не возможно, оценить ни их размеры, ни их непоколебимую сущность. Нет и обманчивого ощущения, что это они плывут против течения, есть понимание того, что именно они его и создают. Даже всемогущая вода, налетая на такую глыбу, меняет своё направление, устремляясь туда, куда та захочет. Люди несутся в потоке времени. Кто-то в нём утопает или ломается под натиском обстоятельств, а кто-то ложится на его дно глыбой, изменяя направление течения и меняя русло. Договорился с руководителем литературной студии при Союзе Писателей почитать свои рассказы. То ли от волнения, то ли от нетерпения – пришёл чуть раньше и оказался первым. Сижу в холле и жду, когда придут остальные. Писатели – не дипломаты, живут не по протоколу. Все дружно опоздали почти на час. Расселись вдоль стенок на обшарпанные стулья, но председатель почему-то всё не начинает. Кого ждём? Оказалось, что ждали невысокого старичка в потёртых джинсах и стареньком джемпере. Словно извиняясь за опоздание, он немного нелепо развёл руками и, стараясь быть как можно незаметнее, прошмыгнул на стул у книжного шкафа. Старичок показался мне абсолютно неприглядным, и я в скором времени о нём позабыл, сосредоточившись на предстоящем мне экзаменационном чтении моих рассказов. Надо сказать, что читал я плохо. От скопившегося волнения, в горле постоянно пересыхало, и я то и дело отхлёбывал минералку из стакана. Иногда мысль моя уносилась куда-то далеко, и я терял текст, отчего создавалось впечатление, что писал его не я, а кто-то другой. Когда я закончил, на меня посыпался такой град поправок и замечаний, что мне стало не по себе. Первая мысль, которая пришла в мою растерзанную коллегами по перу душу, была мысль никогда больше ничего не писать. Бросить это неблагодарное дело к чёрту, т.к всё равно ничего не получается. И когда до полного моего утверждения в этой мысли осталось одно мгновение, слово взял «неприглядный старикашка». «Ну, - подумалось мне, - этот меня сейчас добьёт окончательно! Умеют они, такие писатели-неудачники, просидевшие всю жизнь в глубинке и не добившиеся признательности и успеха, сделать вид, что они-то понимают всё лучше остальных, и знают, как и о чём нужно писать. Таким дай волю, так они во всём Российском Союзе писателей только себя и оставят! И обоснуют это длинной и пространной речью!» Однако вопреки моим ожиданиям, выступление не глянувшегося мне старичка, оказалось кратким и лаконичным. Он произнёс всего два слова, которые вдруг сразу же изменили ко мне отношение окружающих. Они словно встрепенулись, мол «чего это мы?» и взгляды их стали мягче и доброжелательнее. Конечно, я тогда не понял и не оценил, какую важную роль сыграли эти слова в моей жизни, да и не были они какими-то особенными или значимыми, простые два слова «Мне понравилось». Вернувшись после чтения на своё место, я, незаметно кивнув в сторону старичка, тихонько спросил у сидящего рядом мужчины: «А кто это?» И тот, скользнув по мене недоверчивым взглядом папуаса, впервые увидевшего астролябию, шепнул мне почти в самое ухо: «Янковский». Так я впервые увидел одного из интереснейших охотничьих писателей современности – Валерия Юрьевича Янковского. Потом мы вместе ехали домой в одном автобусе, и я внимательно разглядел его лицо: острый, пытливый взгляд глубоко посаженных глаз, горбатый, как у североамериканского индейца, нос. Я со стороны наблюдал, как оживлённо он что-то обсуждал, со случайно встреченным, видимо хорошо ему знакомым, попутчиком. Мне казалось, что он совершенно не обращает на меня внимания, но когда я стал выходить, вдруг повернулся в мою сторону и спросил: «Вы в следующий вторник придёте?» От неожиданности я даже растерялся и ответил что-то невнятное. Тогда он улыбнулся и добавил: «Обязательно приходите. Будет интересно послушать ещё что-нибудь из вашего». Сам Валерий Юрьевич, посещая заседания литературной студии, практически не читал своих сочинений, но если это случалось, то создавалось впечатление, что он воспроизводит текст по памяти, а листы исписанной бумаги держит в руках, лишь для того, чтобы не очень отличатся от других. Хорошо помню, как рассказывал он о своём побеге из Сталинского лагеря, где отбывал наказание по пресловутой статье за политическую неблагонадёжность. Вдвоём с товарищем, уходя от погони, пробирались они через тайгу к китайской границе. И когда свобода была уже очень близко, на другой стороне реки, выяснилось, что товарищ панически боится воды и не умеет плавать. Боязнь утонуть была в нем так велика, что он согласен был вернуться в лагерный барак, но не переправляться через реку. Валерий Юрьевич, решив, что он не может бросить товарища, тоже не стал уходить за кордон и остался с другом дожидаться погони. Там на берегу реки, преградившей им путь к свободе, их и взяли преследователи с собаками. Маленький магазинчик в спальном районе города, где как в сельмаге продается всё от иголок до пряников. Встаю в небольшую очередь и замечаю впереди знакомую фигуру. Не смотря на преклонный возраст -- прямая осанка, раздвинутые на всю амплитуду плечи, гордо приподнятая голова. Про таких людей обычно говорят, что в них видна «порода»! Вот человек поворачивается ко мне боком, и я узнаю горбоносый профиль. Здравствуйте, Валерий Юрьевич! Янковский смущается, словно я застал его за каким-то неприличным занятием, и, протягивая мне руку, поясняет: «А я вот бутылочку «красненького» решил купить». Мы перекидываемся парой не запомненных мной фраз и он, убирая бутылку во внутренний карман куртки, поспешно уходит. Не сдержавшись, спрашиваю у молоденькой продавщицы: « А вы знаете кто это?» «Нет, - безразлично отвечает она мне, и, догадавшись, что в моём вопросе есть какой-то подвох, добавляет, - Он почти каждый день захаживает, видимо живёт где-то рядом». Конечно, какая он для неё знаменитость? Она бы, наверное, точно так же безразлично смотрела на Мамина-Сибиряка или Паустовского, не узнавая ни того, ни другого. Вот если бы к ней в магазин зашёл Том Круз или, скажем, Андрей Малахов, она бы помнила об этом всю свою жизнь, а потом долго бы рассказывала об этом детям и внукам. 18 апреля 2010 года, практически все Владимирские газеты оповестили своих читателей, что «вчера на 99 году жизни скончался известный российский писатель Валерий Юрьевич Янковский. Автор книг «В поисках женьшеня», «Полуостров», «Долгое возвращение», «От Гроба Господня до гроба ГУЛАГа», «Охота», «Тринадцать разбойников». 17 апреля ровно год, как нет с нами Валерия Янковского. Сначала я хотел написать о нём в своих «Дневниках охотника русской глубинки», но потом решил, что этот человек заслуживает отдельной темы. Светлая ему память!ссылка на книги В. Янковского:http://www.ozon.ru/context/detail/id/3902182/

Попробуйте по телефонам: 23-18-02 - Председатель общества (секретарь) или 23-82-13 --бухгалтерия.

Норка-добытчица. Случайная встреча.http://rutube.ru/tracks/4332484.html?v=2c93b542c9fbd6747be90f19d536a662

ДВЕ СОСНЫ. Не побоюсь быть банальным утверждая, что деревья чем-то похожи на нас, людей. Так же, как и мы, они имеют свой жизненный отрезок времени, отпущенный живому организму матушкой природой. Рождаясь из семени, проходя через детство, юность и возмужание, они достигают зрелости, которая спустя некоторое время плавно перетекает в старость, дряхление и неизбежную смерть. Но этот общепринятый ход событий, именуемый жизнью, у деревьев, как и у людей, проходит по-разному. Кто-то быстрым высоким тополем взлетает в поднебесную синь и вдруг ломается под напором налетевшего ветра, а кто-то неторопливо мужает, лишь через долгие годы, превращаясь в кряжистый дуб, которому будет суждено увидеть смену нескольких человеческих поколений. Конечно, в отличие от человека, дерево не способно менять свою судьбу, цепляясь за подаренный провидением случай. Более того, дерево совершенно лишено возможности оказывать влияние на своих собратьев, если они конечно не находятся в непосредственной близости. Но вот поразительный и неоспоримый факт: деревья необъяснимым образом способны влиять не только на психологическое состояние человека, но и на его мироощущение. Вспомните, может быть, когда-нибудь гуляя по лесу, вы вдруг каким-то непостижимым образом останавливали свой взгляд на корявой сосне или старом заскорузлом дубе, уронившем надломанные ветви к самой земле? Не задавались ли вы в тот момент вопросом, почему из всего разнообразия лесной растительности вас очаровало именно это, на первый взгляд, совершенно некрасивое дерево. Спустя много лет, словно пожелтевшая фотография, всплывает оно в памяти, маня к себе вновь и вновь. Проходят годы, но ты не можешь избавиться от желания вернуться в те места, чтобы проведать «старого приятеля» и узнать, как он там, жив ли. Рысья собственность. С той поры прошло ровно двадцать лет, но я отчётливо помню ту, развалившуюся на три стороны многоствольную сосну. Кривая, невысокая, но какая-то непостижимо крепкая, была она украшением небольшой поляны, подрезанной с восточной стороны искусственным холмом, образовавшимся при рытье мелиоративной канавы. Среди топкого заболоченного леса, это была единственная сухая поляна. Зимой, укрытая белоснежной горностаевой мантией, она царственно возвышалась над окружавшим её ольхово-кустарниковым чернолесьем и манила под своё покровительство не только меня, но и многоликое лесное население. Если случалось проходить мимо, я непременно заворачивал к поляне, и с удовольствием усаживался на её краю, распаковывал рюкзак и подолгу пил сохранённый термосом горячий чай, не уставая любоваться необыкновенным изгибом и переплетением сосновых стволов. В солнечные дни они приобретали оттенок червонного золота, и казалось, что не сосна стоит на поляне, а огромная причудливой формы корона, лежит на пуховом покрывале, словно, дожидаясь свою королеву. Однажды, в очередной раз, посетив «милый сердцу уголок», я ещё издалека по измятому снегу с удивлением обнаружил, что на моём месте уже кто-то побывал. Подойдя ближе и разглядев оставленные под сосной следы, я изумился. Круглые, размером с чайное блюдце, отпечатки лап говорили о том, что совсем недавно здесь отдыхала крупная рысь. Было очевидно, что она лежала на пригнутом к земле сосновом стволе, а перед самым уходом пометила его, резанув кору острыми когтями. Всё это однозначно указывало на то, что и поляна и сосна стояли на её охотничьем участке и являлись её законной собственностью. Теперь можно только гадать, мне или кому-то другому, часто нарушавшему границу её владений, оставила она своё предупреждение. После этого случая, подходить к поляне я стал очень осторожно, внимательно вглядываясь в даль, надеясь хоть краешком глаза увидеть, отдыхающую на стволе рысь. К сожалению, этому так и не суждено было случиться воочию, но к счастью, я вполне мог себе это представить. Давняя подруга. Вряд ли смогу припомнить, когда я первый раз обратил на неё внимание. Скорее всего, произошло это совершенно бессознательно. Заходя в лес или возвращаясь из него обратно, я всегда останавливался возле неё, чтобы перекусить заранее приготовленным бутербродом, попить чайку или кофейку, перемотать сбившуюся в резиновом сапоге или валенке портянку. Не знаю почему, но именно на неё замыкались все мои лесные походы. Когда я осознал это и стал искать ответ, то первое на что я обратил внимание, было её необычное местоположение. В ровных рядках сосновой посадки, состоящих из сотен деревьев, она, видимо оказавшись смелее остальных своих сестёр, шагнула всех ближе к дороге. Часто проходя этим местом, я естественно всегда натыкался именно на неё, потому что стояла она так, что обойти или объехать её было почти невозможно. Как часовой стояла она на входе в лес, фиксируя все мои посещения. От долгого многолетнего общения, я настолько привык к ней, что, несмотря на усталость, жажду и голод, всегда претерпевал любые неудобства и стремился к ней, как к главной точке моего путешествия. Со временем я даже обустроил под ней место, прислонив к её стволу невысокий чурбак, для удобства сидения и опилил сухой сук, на который стал вешать ружьё. Позапрошлой осенью, когда моросящие дожди стали сменяться лёгким снежком, я отправился в лес на первую в сезоне охоту. утренний морозец бодрил грудь, ноги звонко стучали каблуками по прихваченной холодом дороге. Лес встретил меня громкими криками дроздов, проворно порхавших среди рябиновых зарослей, украшенных оранжевыми гроздьями заледенелых ягод. Я остановился, чтобы полюбоваться большой стаей рябинников, как вдруг услышал впереди неистовый лай своей собаки. И в тот же момент голос её утонул в резком рёве заведённого тракторного двигателя. Пройдя немного вперёд, я увидел безрадостную картину: на лесной опушке высокий штабель из брёвен, а на противоположной стороне изуродованной глубокими колеями дороги, огромная куча древесного хлама, но самое главное, что повергло меня в уныние, это отсутствие моей сосны. В разрабатываемую делянку она, явно, не входила, а значит, была уничтожена только из-за того, что мешала проезду трактора, выволакивавшего хлысты на край леса. Бензопила срезала её под самый корень, не позволив торчать из земли и сантиметровому пеньку. Я посмотрел на лежащую справа от меня кучу брёвен и с грустью подумал, что где-то в её глубине лежит теперь моя давняя подруга, потерявшая свою индивидуальность и уже не отличимая от других своих сестёр.