Перейти к содержанию

ЛЁНЯ ГУСЕВ И ГУСЬ ВЕНЯ


frankott
 Поделиться

Рекомендуемые сообщения

Сколько себя помню, но такой весны не было, ни разу. Хотя для человека занятого чем-то отвлечённым и независимым от природных настроений, возможно, такие неопределённости в погоде, как снег всю первую декаду апреля или не стихающий ветер, несколько дней подряд, могут пройти и незамеченными. А внезапная белизна на только вчера зелёных газонах, вызвать восторг и давно забытые детские чувства. В худшем случае вернуть из гардероба преждевременно убранные зимние вещи. Только есть категория людей, которые с тоской смотрят в окно и боятся пропустить в «новостях» прогноз погоды на ближайшие дни. Им хочется ясной и солнечной, и именно на ближайшие…а потом, хоть потоп. И их можно понять потому, что весенняя охота открывается, не пойми, кем и не пойми по какому принципу и всего на десять дней. Охотник, который проживает эти дни в ожидании открытия, нервничает.

Казалось, что ситуация была безнадёжная, но в последние дни, вдруг погода прояснилась, а к полудню и вовсе разгулялась. Да так, что небо с редкими белыми облаками, лениво плывущими по ярко-синему небу и ласкающий тёплый ветерок, вернули всё на свои места. Собираться долго не пришлось, и дорога побежала туда, куда надо.

Бескрайние поля под Веневом засеянные озимыми, и прошлогодняя кукуруза, излюбленные места кормёжки для пролётного гуся. Сюда же съезжаются в большом количестве «гусятники» и просто, случайные люди, в непонятной уверенности, на случайную удачу. Но с гусём, как известно, «случайность» случается редко и, если вы к ней не готовы, то она превратится в неожиданность.

Утром стало понятно, что хорошей погоды ждали не только люди, но и вся перелётная птица.  Мы, с наслаждением, наблюдали за длинными косяками, тянущимися высоко над землёй. Они  оглашали своё появление радостными криками. Голоса  громкие, словно пропущенные через иерихонские трубы, летели с высоты облаков, наполняя воздух полей радостью возвращения тепла и близкого лета.

Окопавшись в мелких скрадках, и укрывшись маскировочным хламом, мы время от времени трубили в манки, зазывая гусей в компанию к нашим профилям. Но где-то на краю поля, засела подгулявшая компания. Толи они плохо мерили метры, разделявшие их и летящих птиц, толи просто не терпелось пострелять, но стаи готовые пойти на посадку, разворачивались и, тяжело размахивая крыльями, улетали ко всем чертям подальше. Нам оставалось лишь сидеть и громко материться в их адрес. Только, сотни метров, разделявшие нас, глушили всё наше негодование. Оставалось лишь ждать, когда они отстреляют все патроны или, ещё вероятнее, пойдут гулять дальше. Как известно, никакие организации занятые спасением животных и птиц, не спасли от гибели столько, сколько это сделала обычная водка.  К  сожалению, члены этих организаций предпочитают об этом не говорить, а я уверен, что  водка на охоте, спасла больше животных, чем весь Гринпис вместе взятый.

Каждая стая, появляясь с восторженными криками на горизонте, не долетая и на сотню метров от стрелков, разворачивалась и уходила. Мы со злобой и раздражением, вылезли из укрытий, сильно удивив компанию своим присутствием, поплелись в свой лагерь, разбитый в березовой лесополосе. Ни одна охота по птице не делает её такой безуспешной при плохом соседстве, как гусиная.

В лагере вместо шурпы из гусятины, пришлось довольствоваться тушёнкой и колбасой. Окоченевшие от сидения на поле, мы с наслаждением открыли бутылку «Столичной» и в два захода осушили сосуд. Тяга пошла на спад и соседи наши вскоре угомонились. Пообедав без аппетита, разошлись по машинам, что бы отдохнуть до вечера. Забравшись в спальник, я быстро заснул. Когда очнулся, ребята уже сидели у костра и что-то готовили.

Только мы собрались выходить на поле, как на краю поля началась стрельба. Раздосадованный Лёня Гусев прислонил ружьё к берёзе и сел в своё походное кресло, закутавшись в плед. В нашей компании он был самым азартным охотником. Из всех охот любимой и самой яркой, всегда была охота на гуся. Мы часто подшучивали над ним, ссылаясь на предпочтения и сходство в фамилии. И егеря, выписывая путёвки, как сговорившись, повторяли: «О! Гусев Леонид Фёдорович на гуся приехал поохотиться!»

- Как хотите, а я не пойду. Охоты сегодня не будет. Её вообще не будет, пока эти орлы не угомоняться или мы место не поменяем.

Тимур бросил в огонь охапку хвороста и мы, сев ближе к огню, пили чай с домашним печеньем, закусывали «Столичной» и очень ароматной «любительской» колбасой, выложенной на неровно нарезанных кусках чёрного хлеба.

Весенний день пошёл на убыль. Остывшее солнце, коснулось верхушек деревьев на другом крае поля. Сырая прохлада заставила утеплиться. Мы сидели у нашего костерка и в тоске слушали не утихающую канонаду, как вдруг Лёнька выпорхнул из пледа схватил стоявшее у дерево ружьё и встал, приготовившись стрелять. Не тратя время на расспросы, мы быстро схватили ружья и стали жадно ловить звуки. Вдоль посадок шла стая. Мы не могли разглядеть гусей, но их настойчивые крики явно приближались, и вот, когда можно было даже расслышать шум крыльев, надвигающийся шумной волной, почти одновременно, начали стрелять. Стреляли, почти наугад, в летящие силуэты на фоне тёмного неба. Несколько выстрелов оказались удачными. Собрав трофеи, мы, в приподнятом настроении, разложили сбитую птицу ближе к огню, что бы лучше разглядеть добычу. Стемнело по-весеннему быстро. Подбросив веток в огонь, Тимур загремел кружками.

– Ну…С Полем, ребята. Это уже что-то…

В разговоре он часто обходился вполне понятными обрывками фраз и длинных речей не любил. Выпили с настроением. Прожевав хрустящий огурец, Гусев посмотрел в сторону поля и добавил: «Кажется мне, что один подранок в поле спланировал. Завтра надо будет поискать». Посидев ещё немного, разошлись по машинам. Спать не хотелось. Влажная апрельская ночь выдалась холодной, не спасали ни одежда, ни тёплые одеяла.

Когда, в предрассветных потёмках потянулся к костру, что бы выпить чая, Лёня уже разводил костёр. Было так же промозгло, как и вечером, а после сна в тёплых спальниках, эта разница температур была ощутима. Каждый старался устроиться ближе к разгорающемуся огню, терпя волны, едкого дыма. Гусев показал рукой на поле: «Верно я заметил. Вон он сидит».

Примерно в двух сотнях метров от нас на траве сидел подранок. Он тоже проснулся и пристально смотрел в нашу сторону.

- Твой, Лёня?

- Мой … Вы же всех своих добрали, а я в темноте не нашёл. Вот он и сидит там с вечера. Ждёт меня.

Поставив железную кружку ближе к огню, Лёня застегнул молнию на куртке, натянул перчатки и, как-то не уверенно сказал: «Пойду, подберу…», и почему-то без ружья, Гусев пошел за своим гусём, тяжело проваливаясь в жирном чернозёме.

Гусь покорно сидел не шелохнувшись ровно до того момента, пока Лёнька не протянул к нему руки, что бы схватить его. Казалось бы, готовый отдаться на милость стрелка, он махнул крылом, второе беспомощно висело, и выпорхнул из-под Лёнькиных объятий. Поняв, что так просто птица в руки не дастся, охотник решил взять её решительностью и упрямством. Раненная птица садилась, безоружный охотник подходил, чего-то выжидал, затем неожиданно бросался на свою жертву, но она ухитрялась выскользнуть из рук, при этом гортанно крича. Мы смотрели за этой картиной со стороны и как футбольные болельщики выкрикивали свои реплики и советы. Наконец-то Лёнька изловчился и схватил гуся за лапу, затем за вторую, но птица не сдавалась. Она умудрялась извернуться и ущипнуть противника. Видимо этим доставляла сильную боль, которую Лёнька терпел, матерился, но добычу из рук не выпускал. Когда же он сунул гуся под мышку и постарался схватить за шею, гусь озлобился больше и несколько раз, прицельно, ущипнул Лёньку за лицо.

- Шею ему ломай,- кричал Тимур.

Леня вернулся в посадки вымотанный и безрадостный. Лицо его было в багровых пятнах от злобных укусов. Почему-то он не закончил поимку подранка обычным финалом, а зачем-то сунул его в пустой мешок из-под спальника, оставив торчать шипящую голову на длинной изворотливой шее. В грязной одежде, покусанный и сильно раздражённый, он устало плюхнулся в кресло у костра.

- И чего я ружьё не взял. Так пристрелил бы и всё… Теперь жалко его… Силища какая! Думал, он здоровым крылом мне руку сломает… Щиплется больно, даже через одежду. А, за щёку прикусил так, что чуть не заорал… Теперь точно синяк будет. Клок волос вырвал. Вот взял бы ружьё, так не задумываясь добил бы, а когда в руки взял, жалко стало. Бьётся, дрожит от страха…Я, Похоже, крыло ему отстрелил. Остальное всё цело.

- И, что будешь с ним делать теперь? - поинтересовался Тимур.

- Теперь не знаю… В ветеринарку повезу, - вдруг радостно выдал своё решение наш товарищ.

Допив, наскоро, оставленную у огня кружку чая, Леонид пошёл к машине. Сбросив с себя вымазанную в чернозёме одежду, он с удовольствием переоделся в чистые джинсы и рубашку. Побросав в кузов пикапа свой охотничий скарб, одев, на всякий случай, перчатки, ловко схватил гуся за шею и бережно поднял его с земли. Но тот принялся снова кричать и вырываться, стараясь изо всех своих сил, выбраться из мешка. Однако застёгнутый карабин надёжно держал птичий напор. На другом конце поля снова начали стрелять. Поняв, что решение принято, мы наскоро попрощались и пошли на позиции, а Гусев, поехал до ближайшего города.

Через несколько недель, после этой охоты, я заехал к Лёне. Было, по-летнему, тепло и деревья выбросив из почек мягкую листву, наслаждались дуновениями слабого ветерка. Лёня сидел на веранде. На маленьком столике стоял бокал пенного пива. По правую руку лежал Шуй, немецкий дратхаар. По левую, втянув голову под крыло, расположился гусь. Заслышав мои шаги, оба оживились. Шуй подбежал здороваться, а гусь насторожился, высоко подняв голову, вытянул шею во всю длину.

- Не улетает? – удивился я.

- Куда ему лететь? Ему в клинике оттяпали пол крыла, которое я зацепил. Теперь вряд ли когда полетит. У нас будет жить. Так сказать получил пожизненный пансион за мой плохой выстрел.

Гусь с моим приходом обеспокоился и отсел в дальний угол веранды.

- Веня, Венечка… не бойся… свои. Попадись ты под его выстрел, не сидел бы с нами на солнышке, а лежал бы в морозилке. Повезло тебе, парень.

- Понятно…, - заметил я вслух - легавую привезли из Шуи, назвал Шуй. Гуся привез из Венёва, назвал Веней. И правильно. Географические клички мне нравятся.

- Ну, а что заморачиваться, спрашивается? Зато есть какая-то связь и много воспоминаний так нужных нам в жизни.

- А ты, Лёня, откуда родом будешь? Уж не из Гуся ли Хрустального?

- Нет. Я из Кисловодска.

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вставлено с форматированием.   Вставить как обычный текст

  Разрешено использовать не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.

 Поделиться

  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    • Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу
×
×
  • Создать...