И тихая охота и охота на овсах
Охоте на овсах я стараюсь уделять время каждую осень. Пусть и немного, всего три, четыре вечера в сезон, но с удовольствием любил посидеть на вышке теплым сентябрьским вечерком в разгар наступившего бабьего лета, а днем побродить с корзинкой по сосновому бору. Это время, когда еще весело гомонят лесные птахи, но зато пропадает назойливый писк комара, это время, когда с последними лучами солнца уходит тепло и на землю опускается белый туман, покрывая окрестности своим воздушным одеялом, заставляя поеживаться от внезапно наступившей прохлады. Это время, когда начинается гон у лосей, когда можно услышать призывное мычание быков, вызывающих на бой своих соперников, и крушащих все на своем пути к поединку, если таковой соперник объявляется.
В этот раз я подходил к своей засидке окольным путем, с дальних полей, прошел между двух лесных массивов, окружавших поле овса, вышел на его середину и только оттуда, по прямой, направился к стоящей на краю леса вышке. Аккуратно разложил свои вещи из рюкзачка: бутылка с водичкой, пустая бутылка, дальномер, бинокль. Отстегнул погон с карабина. Ну все, вроде готов. Чиркнул зажигалкой, слабый южный ветерок дул с поля, удачно для меня, но он еще может поменяться, да и неизвестно с какой стороны может появиться зверь.
Сначала меня насторожил треск сломанной ветки, справа в лесу, уже хорошо, если это медведь подходил к дороге, то я этим краем леса не шел, и запаха не оставил. Прошло несколько минут. Вдруг, впереди, метрах в семидесяти, на краю поля качнулись заросли Иван –чая и опять тишина. Я не отрывал от глаз бинокля, наблюдая за этим местом, но так и не заметил выхода. Он появился словно призрак. Из овса торчала одна голова, голова крупная, шерсть с проседью, он сидел на заднице и слизывал языком метелки с овса, словно мед с тарелки, подкручивая его передними лапами. Было еще совсем светло, часы показывали девятнадцать тридцать. Стрелять нельзя, солнце слепило глаза, корпус медведя закрыт овсом. Да и размеры мишки не впечатлили. Так и сидел не шевелясь, наблюдая за зверем. Вот он встал на задние ноги и стал втягивать ноздрями воздух. О, зверь совсем не маленький, меня предупреждали, что овес на поле высокий, и скрадывает габариты зверя. А медведь тем временем опустился на четыре лапы и не спеша направился в лес. Показательный ужин, длившийся не менее пятнадцати минут, к сожалению, закончился! Почему ушел мишка, не убежал, а ушел? Я продолжал осматривать поле в бинокль , на какое- то мгновенье мой взгляд выхватил едва уловимое движение в левой части поля. Вот теперь ясно, почему ушел медведь, на поле появился его собрат. Он шел краем поля, периодически поднимая голову и принюхиваясь, его холка чуть возвышалась над овсом. На какой то миг он показался целиком и его удалось рассмотреть. Этот зверь был крупнее, голова массивней, а на шее белая полоска в виде галстука оттеняла красивую черную шерсть, переливающуюся в лучах уходящего солнца. Медведь вдруг остановился , моментально развернулся и помчался на всех махах к лесу. Я даже до карабина дотянуться не успел, сидел потерянный и ничего не понимал. Так закончилась вторая серия лесного спектакля. Толком не осознав, что произошло, снова взялся за бинокль. Ну не мог я подшуметь, может порыв ветра закрутил и зверь меня почуял. И тут я заметил первого медведя, только расстояние до него было уже метров сто пятьдесят. Он вышел из прилеска на край поля, долго смотрел в ту сторону, где скрылся его товарищ, а потом преспокойно начал кормиться. Так вот в чем дело! Кто же из них старше, кто кого боится? Почти битый час я наблюдал за рокировками медведей, и что вы думаете, они еще не закончились. Не прошло и пяти минут, как на поле снова появляется мой белогрудый трусишка и направляется к первому. Ну, сейчас будет драка! Нет, понюхали друг друга, уселись на пятую точку рядышком и начали чавкать овес.
Солнце скрылось за деревьями, я отложил в сторону бинокль и взялся за карабин. Стрелять ,по прежнему, было неудобно, туловища обоих медведей скрывал овес, а в голову стрелять не решался. Стало быстро смеркаться, а на поле наплывало молочное облако, застилая собой овсяное поле. Я потерял зверей из виду. Такая досада. Только один раз поднялась на миг черная голова, словно рубка подводной лодки из пучин белого океана и тут же исчезла. Прошло уже два с половиной часа с момента их появления, наверное, ушли в лес, зная их способность бесшумно растворяться на твоих глазах и исчезать как призраки. Уставший и обескураженный таким исходом, собравшись идти домой, я без всякой осторожности встал со скамьи и в последний раз включил ночной прицел, чтобы осмотреть поле. И тут ночная оптика в свете полной луны выхватила четкие фигуры животных, они уже были за пределами овсяного поля, и не спеша, косолапой походкой двигались в сторону леса. Значит все это время медведи были на поле! Значит все это время они играли со мной в прятки! И такая злость охватила меня, что прямо с руки, не задумываясь, послал я гостинец своему белогрудому.